Читать онлайн книгу "С глазами цвета хаки"
С глазами цвета хаки
Анатолий Жариков
Мои сёстры слышат меня в России и на Украине, мои дети и внуки ждут меня в Евпатории, Киеве и Донбассе, мои друзья пишут мне из Бельгии и Болгарии. Я живу в посёлке Высоком, в переулке Весёлом. Я люблю светлый день и ненавижу границы. Мои сёстры, дети и внуки, мои друзья живут во мне. Содержит нецензурную брань.
Перекати-сон
Я не убивал.
Египетская Книга мёртвых
* * *
От дней Адама
и до наших смут
с войной по странам
всё идут, идут, идут.
* * *
Мой друг Анатолий Кравченко бывал в небе,
когда его освещали отнюдь не салюты,
и выли ветры смерти, а не ветры из лютни,
тот не слышит, ктотам не был;
слова скупы, глаза не голубы у пилота,
слышу дрожь дюраля, где пропадала не наша,
и страшно, и пить охота.
Опускаемся во дворик, где две лавки и столик,
за которым играют в домино или,
сегодня или – вино и селёдка,
не пьёт тот, кому не налили.
Небо не видно зарытой в окопы пехоте,
стреляющему в утку охотнику
или из подводной лодки.
Время Бони эм на счётчике,
пьём вино со сбитым лётчиком.
Солдат и смерть
Последнему воину
В одних – томленья тяжесть, туга,
в других бессмертия печать.
Так близко видели друг друга,
что перестали – замечать.
* * *
Земляку
Он площадь через не могу
с "ура!" и "мамой" на бегу
берёт, как Курскую дугу.
В ушах минуты мерный гул.
И солнце чёрное в снегу.
И спирт из фляги:
"Всех сожгу…"
* * *
Себе, рождённому в 45-м
С войны вернулся командир,
посмертный орден у соседа.
Страна тиха, как монастырь.
Рожайте, женщины. Победа.
* * *
Я песню утра начинаю рано,
когда на юг лечу и плачу клином,
над белой хатой поднимаюсь дымом
и опускаюсь рыжим солнцем к травам.
И день хрипит уже во всю октаву,
ни журавлей, ни тающего дыма.
Душа звенит невозвращённым клином,
и пыль дороги валится на травы.
Сиянье севера, востока прана,
судьба текущих по ладоням линий
в песок сольётся дырочками синими,
живущими неверием и тайной.
И пишется тоска от Иоанна
до новых улиц Иерусалима.
Не знаю как: убьют ли под Берлином
или вернут медалью из Афгана.
* * *
Сон жизнью, жизнь была войной,
был сладок спирт перед атакой,
и мы блевали под стеной
расписанного в пыль рейхстага.
* * *
Труп Гитлера
это уже труп человека.
Наступаю на пепел.
* * *
Уже не стреляли.
Приходили в себя растения.
Оставшиеся после голода галки
возвращались в города на охоту.
Родился и я в сугробе 45-года
эпохи Вырождения.
Зеркало Гефеста
В зеркале не увидишь зеркала.
Там были сцены жизни. Виноград
хмелел от солнца, танцевали греки,
грудь Афродиты, её толстый зад
заценивал Парис, катили реки
память Стикса, ржал Троянский конь,
ржавели копья, в бога честь огонь
горел, светились будущего горизонты,
и Шлиман был ещё сперматозоидом.
Закончил щит Гефест.
Спит мирно Польша. Вечер
темнел над газовою печью,
и расползался дым окрест.
* * *
Война кончится —
патроны останутся.
ТрёхТишия
Я не приказывал убивать.
Египетская Книга мёртвых
* * *
Новый год.
Майдан.
Сопли на морозе.
* * *
О чём шумим, лихие братцы?
Бабло с баблом договорятся.
Сушите вёсла.
* * *
Не свет солнца порождает тени,
а мы,
стоящие на пути света.
* * *
Остановись, артиллерист,
вытри кровь на глазах, посмотри:
бабочка на моём окне.
* * *
Закройте глаза убитым,
в них пустое небо и наши глаза.
Не закрывайте глаза живым.
После обстрела
Утром обязательно появятся
люди на улице:
убрать убитых.
* * *
На открытой планете И.Х.Ц.И.
не стреляют.
Потому что там не умеют умирать.
* * *
В эти дни вибрирует и
вся пуповина, обрезанная
в день творения.
* * *
Делят неделимое– власть.
Потому и размазаны
дом, сознание, жизнь…
* * *
Успел выпрыгнуть из-под воя снаряда
сохранив жену и
русскую мову.
* * *
Медсестра, которая вчера мне сделала укол,
сидит на неразорвавшемся снаряде
и поёт песенку о царе Ироде.
* * *
И дома наши без кровли.
И сердца наши без радости.
И земля наша – плоть без кожи.
* * *
Минное поле – как дерьмо, разлившееся повсюду.
Не пройти, не запачкавшись.
Разве только по воздуху, оторвавшись душой от тела.
* * *
Первый призыв.
Второй, третий…
Где вы, пацаны?
* * *
В этом году
птицы улетели
на месяц раньше.
* * *
А кто остался,
копает окопы для тех,
кто не остался.
Разрыв снаряда
Ты слышишь, как
не хватает пространства материи
и она раздирает сознание.
* * *
Мёртвые присваивают тишину.
Песни поют живые.
Когда уходит война.
* * *
Хожу между
светлыми могилами.
Осенние дожди.
* * *
Солнце выжигает глаза,
ветер подрезает горло.
Ужас когда-тоуходит.
* * *
Сижу в окопе
под вишней у хаты.
Гудуть баллистические шмели.
* * *
Президент олигарх и нищий пенсионер
имеют общее богатство
и не имеют общего языка.
* * *
Ваши банальные посылы с неба
«бах! бах!» буквально разбивают
элементарное представление об органе. —
Себастьян Бах.
* * *
Кресты на погосте,
как опущенные тени
высоких истребителей.
* * *
Он убил человека
и теперь живёт, мёртвый,
среди мертвецов.
* * *
Неужели мы последние
со сладкой плотью,
разделённые на «я» и «ты»?
* * *
Кто не выдюжил, уехал,
оставив надежду
и мёртвых.
* * *
Я не бежал из Марьинки,
меня выбросили
взрывной волной.
* * *
Наш чиновник
сдаёт страну ежедневно
за тридцать деревянных.
* * *
В моём Донецке война и холод.
В твоём Донецке тебе всё едино.
А для вас такого города нет.
* * *
Эхо от взрыва катится по улице,
пока не находит
тонкие стёкла домов.
* * *
Осень в солдатской шинели.
Костры во дворах зданий.
Возня собак на мусоре.
* * *
Чернила высохли.
Есть иная печаль,
время мудрости и скорби.
* * *
День поднимается на востоке,
падает на западе
и 12 часов ходит по нашим головам.
* * *
Задрав голову,
смотрю на дождь, а он
лупит в меня трассирующими.
* * *
Не расстрелянными остались
четыре полки книг,
выпавших из четвёртого этажа.
* * *
Никому не сказали,
что будут стрелять, а крысы
уже грызли хвосты в другом городе.
* * *
Подвал. Свеча.
Раскладушка. И вой
снаряда, как пьяной женщины.
* * *
Ночь навалилась на землю.
Только звёзды отделяют
безумие от рассудка.
Солдат:
Война ходит за мной
от селения к селению,
от пепелища к пепелищу.
* * *
Государство насилует —
и граждане
рожают солдат.
* * *
Наказ по цепи:
«На майдане
не ссать!».
* * *
Страна дала мне
Героя, славу, памятник.
Верни мне память.
* * *
Смотрю из окна.
Дорога подняла пыль.
Данайцы? Скифы? Татары?
* * *
Косой взгляд
и осколок снаряда —
равно опасны.
* * *
Иду по струне.
Шаг в сторону и —
взлетишь на «растяжке».
* * *
В одной жизни – я.
В другой жизни – родные.
В третьей – стреляют.
Сегодня и всегда
Металл рушит дома.
Сапоги топчут землю.
Слова губят души.
* * *
Первая мать проклинает солдат.
Вторая мать прощает солдат.
Третья мать рожает солдат.
* * *
Война. Стреляют.
Прилетают в комнату
птицы. Мурлыкать.
* * *
Сгорает небо.
После ничего
снова будет всё.
* * *
Последний дымок
уходитв небо
от чёрной хаты.
* * *
В раде, во владе:
пилят бабло —
зубы летят.
* * *
В сентябре призывают.
У вокзала кормят.
За околицей расстреливают.
* * *
Земля не принимает
снаряд, отбрасывает
щепки его все.
Гражданская
Её называют
гибридной, гробовидной, блядской.
Чтоб не называть братской.
* * *
Жду мира, чтобы
снова назвать площадь Войны
площадью Мира.
* * *
Создали террор.
А потом войска —
для борьбы с ним.
* * *
Ему хватало
власти, крови, сапог и
военного френча.
Под обстрелом
Я не храбрец.
Я не успел убежать
из-за больных ног.
* * *
После взрыва земли
взрываются
взрывы взрывов?
* * *
Каждый день
стреляют, подрывают.
Подорванное поколение.
* * *
Самолёт пролетел.
Высморкался огнём
на крестьянском поле.
* * *
Чёрный ветер
шевелит мёртвые листья.
Конец войны.
* * *
А что воровал
кандидат в президенты,
когда воровал президент?
* * *
И нас выстраивали в ряд,
и каждый третий был стреляйт,
второй и первый живы.
Тогда выстраивали в строй,
и каждый третий был герой,
и каждым первым был второй.
И я смотрел в пустое небо.
Стояло солнце.
Бога не было.
* * *
В моих стихах
война заканчивается,
не начинаясь.
* * *
Горит Марьинка.
Гремят
колокола Казанской.
Снайпер
8 Марта
она отстреляла
восьмерых мужчин.
* * *
Я не переселенец.
Я бежал
от взрывов и смрада.
* * *
У революций
менструации
хронические.
* * *
Дом приподнялся,
чтобы взглянуть, какая
сука стреляет.
Пять лет
Донецку больно.
И с «Москва»
рифмуется тоска.
* * *
После взрыва
ослепло поле ромашек.
Жаркое лето 2017-го.
* * *
По-русски
моя старая теперь
только
* * *
Пришёл к реке
испить из каски.
Ревёт и стонет.
* * *
Платон желал обучать
воинов музыке.
Воют мины.
* * *
Пока
будет быть государство,
будет класть на него поэт.
* * *
Пока Москаль говорит
Хохол мовить,
олигарх бабло вяжет.
* * *
Война,
выигранная армией,
проиграна солдатом.
* * *
Стреляют.
Пять лет не восходит
солнце Марьинки.
* * *
Толпою площадной несом,
вола зрак, лошади лицо,
кентавр с картины Пикассо.
* * *
– Ты за кого, папаня,
за синих или оранжевых?
– За здоровые почки, сынок.
* * *
Боже, сократи
новый семнадцатый
до года.
* * *
– Но в этом году
тарифы остаются прежними.
С новым годом, страна!
* * *
Без денег
нет революции.
Одно мордоплюйство.
* * *
В речах революций
нет
страдательных падежей.
* * *
Разваленная Украина,
как недостроенное
государство Платона.
Убогая,
как страна
без поэта.
* * *
Растущие стебли гороха
обезвреживают
минное поле.
* * *
Ио-Бах!
Четыре года по городу,
по моей голове.
Закипела вода,
очнулся чайник,
оставленный на бегу.
Дождь, ветер, град.
На пепел крыши
не садятся голуби.
* * *
Слава героям!
Хай, хай —
откликается время.
* * *
В подвалах парализованные старики.
За партами седые дети.
Деревья цветут без листьев.
* * *
Ещё не украинцы,
уже не русские.
Убогая родина.
* * *
Свечку, спичку, кружку,
убегая от снаряда,
забрать успели.
* * *
Пока есть зло,
есть бог,
оправдывающий зло.
* * *
В нашей стране
имеем государство,
которое имеет нас.
* * *
Каждый второй
на земле —
солдат.
* * *
Обстрел Марьинки.
Горят деревья,
и падают звёзды, гремя.
* * *
Был бы майдан,
ловкие слова,
а люди найдутся.
* * *
Затыкаю уши
и огонь
слушаю.
Радуга войны
Скользнув по кругу света,
возвращается
кругом смерти.
* * *
С глазами цвета хаки
пришли,
спалили хату.
* * *
Между городом, где нас уже нет
и городом, где нас ещё нет,
заминирована дорога.
Относительно смерти мы ещё свет,
относительно жизни нас уже нет.
Где мы относительно бога?
* * *
По ночам он
приходит ко мне и говорит:
– Ты убил себя.
* * *
Если задумаешься,
никогда не попадёшь в сердце,
снайпер.
* * *
Сугробы на ресницах
и отмороженный стручок фасоли
на курке.
Мёртвые
Мёртвые понимают
не возражая.
Уважаем мёртвых.
Мёртвые присутствуют
отсутствуя.
Терпим мёртвых.
Мёртвые любят
не насилуя.
Любим мёртвых
Разрыв-трава
Я не творил дурного.
Египетская Книга мёртвых
* * *
Путь проклят, истины щербаты,
кровь на глазах и на руках.
И поводырь – то дым, то прах,
то грязь в ногах, то дух крылатый.
Двенадцать с ружьями бредут,
за ними пыль и дым столбами.
И дети с выпуклыми лбами.
И с рифмой рыночною шут.
И пёс. И золотая цепь.
И свет горбат. И жребий слеп.
Венец опал, и розы смяты.
Устал, плешивый и брюхатый.
* * *
Что человек? Живуч веками,
тысячелетья за спиной;
когда должно быть с головой,
есть, как и прежде, с кулаками.
Есть страсть делить вино и хлебы,
и грязь, и голубое небо.
Но тень по-прежнему чиста
того проклятого креста.
И выше той горы святой
ни в сердце места,
ни в искусстве.
Невыносимо. Больно. Грустно.
Но путь один. И место пусто.
* * *
Хозяин из меня совсем никудышный,
ни молотка, ни гвоздя, ни отвёртки в доме,
одни мыши
и ветер гоняют куски соломы.
Город, в котором живу я, вымер,
дома и улицы разбрелись по свету,
и никто не помнит даже имени
страны, которой у меня нету.
* * *
Весна. Полдня предложению суставы ломаю,
правила синтаксиса вспоминая.
Земное по дождю соскучилось наверняка,
как по слезе щека.
Молодые деревья не краше старых,
тощи, как первые овощи на базарах.
И как акварелью апрель ни прикрась,
на большаке после дождя грязь.
Так и при каждой новой власти
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anatoliy-zharikov-12500276/s-glazami-cveta-haki/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения